Можно было уснуть только из-за легкого гула мотора снегохода, но изнуренный поездкой Кингсман лишь провернул ручку переключателя скоростей – вертолет прибудет через восемнадцать часов, медлить нельзя. Ему предстоит найти цель, расправиться с ней, забрать кое-какой трофей и отбыть на место назначения. Всё достаточно легко. Настолько легко, что казалось отвратительной подставой.
Эндрю мог и не браться за это дело: у него всегда водились деньги, и сейчас сторонние счета в банках Швейцарии и еще нескольких мелких стран содержали внушительные суммы, за которые его вполне могли внести в список хотя бы двухсот самых состоятельных людей планеты. Но что-то в нем заупрямилось, когда заказчик заговорил об Аляске.
- Там весьма прохладно, мистер Кингсман, - воркующее говорил мистер Уайт, со странным подтекстом разглядывая сосредоточенного Эндрю. – Оденьтесь потеплее – еще заболеете ненароком, а я не смогу обеспечить вас больничным, не обессудьте.
Снегоход взревел на максимальной скорости; столпы снега ознаменовали его въезд в Кенникотт.
- Минус сорок! В такой мороз только сумасшедший выйдет прогуляться, – возвестил чей-то бас. Входная дверь бара скрипнула, впуская вместе с вьюгой худощавого мужчину в толстом пуховике; в мехе на капюшоне заледеневшие сосульки, особенно в нижней части, от глубокого и спокойного дыхания, что еще несколько раз вырвалось изо рта пришельца. Немногочисленные посетители бара мигом прекратили разговоры, уставившись на вошедшего.
Эндрю сбросил капюшон, обвел взглядом публику. Цель не обнаружена, можно не зацикливаться на враждебности местных: он все равно недолгий гость здесь. Всего лишь одно маленькое задание, всего лишь час времени на отдых и снова в путь, до места посадки вертолета.
Подойдя к барной стойке, бросил взгляд на сидящих за ней мужчинах. И вот, аллилуйя – один из них оказался нужным человеком. Кингсман сел на соседний с Оуэном Барретом стул, снял толстые перчатки. Бармен лениво подошел к нему.
- Что-нибудь будете заказывать?
- У вас есть сок? – вежливый тон вызвал усмешку у изрядно набравшегося Оуэна. Кингсман с холодной усмешкой посмотрел на цель, последние минуты жизни которой истекали по личным часам Вампира.
- С такого мороза и сок? Парень, ты бы погрелся хотя бы виски.
- Меня ждет вертолет. Я ненадолго, Нельсон, - мягкая улыбка и тихий голос; местные словно бы успокоились, продолжили дальше свои разговоры. Только вот Баррет как-то собрался, напрягся, медленно посмотрел на Эндрю, знающего позывной Баррета, который был выдан наемнику вместе с прочей информацией.
Вампир всё также понимающе улыбался.
- Апельсиновый остался, - осторожно заметил бармен, недоуменно переводя взгляд с одного мужчины на другого. Кингсман растянул губы в еще более недоброй усмешке.
- Сойдет.
Бармен бросил на них еще один взгляд, но решил не вмешиваться и отошел. Оуэн наконец-то позволил себе вздохнуть.
- Мне нужно кое-что, что у тебя есть, - спокойно проговорил Эндрю, внимательно следя за мимикой Баррета: если он взбрыкнет, придется действовать быстро, пусть контакт уже налажен и Вампир может в любую минуту превратить цель в безвольную куклу, что мешком свалится со стула. Но, увы, многовато свидетелей. Даже для такого маленького городка их слишком много.
Свидетелей мало не бывает, - напомнив себе простую истину, Кингсман положил руку с зажатыми в ней перчатками на стойку.
- Я… - Баррет набрал воздуха в легкие и выдохнул, явно собираясь с силами. С вызовом посмотрел на Эндрю. – Я не отдам пока они не заплатят. Все уже оговорено.
- Оуэн, - вторая рука опустилась на плечо мужчины; Баррет как-то резко побледнел, и глаза его расширились. В узких кругах ходили слухи о наемнике по кличке Вампир, что высасывал жизнь из своих жертв, но этот человек, судя по всему, поверил в эти слухи только сейчас. Что же, самому Кингсману от этого ни жарко, ни холодно.
- Давай начистоту – ты жадный ублюдок. Тебе предложили вполне приемлемую сумму – ты отказался, потребовал больше. Так что будь хорошим мальчиком, отдай мне эту штуку.
Баррет облизнул губы. Попытался высвободиться из-под руки Эндрю, но не удалось.
- Ни за что, я...
- Ваш сок, - мутант отвлекся, взглянул на бармена.
- Благодарю, - и, когда бармен ретировался, вновь переведя темные глаза на Баррета, убрал руку с плеча. – Не покажешь, где здесь туалет?
- Я не… - жалкая попытка к бегству, которая и на бегство-то не была похоже; Кингсман вновь хватает ослабленного мужчину за плечо, притягивает к себе. Со стороны они выглядят старыми приятелями, если не считать бледность Оуэна и застывшую у него на лице гримасу ужаса.
Узкий коридор, две тусклые лампы. Две двери – мужской и женский туалеты. Эндрю швыряет Баррета об стену возле мужского туалета, уже не заботясь, что кто-то услышит или увидит: пока что убивать Оуэна он не будет. Пока что. А на мужскую драку вряд ли кто отреагирует должным образом. Хотя маленький городок, все друг друга знают…
- Ты такая же собачонка, какой и я был, - нервно хихикнув, Оуэн ровно сел, привалился к стене, посмотрел на нависшего над ним Кингсмана. – Ты у них на привязи. Еще небось гавкаешь по их приказу.
Эндрю улыбнулся – цели часто говорили что-то в этом духе. Собачка, на привязи… Что же, он был не против погавкать под чью-то дудку, пока за это платили. Тем более, ему платили за то, что ему нравилось, за то, что он умел. Разве работа не должна приносить удовольствие? А ему приносило. Ведь у него не было совести, не было того червячка, что постоянно бы напоминал о гордости, чувстве собственного достоинства и всем том, что гнобит людей вроде Оуэна.
- В итоге это ты лежишь здесь и сейчас, зная, кто я и зачем пришел, - спокойно ответил наемник, чуть наклонившись. Баррет судорожно вздохнул. – Отдай по-хорошему, Оуэн. Не вынуждай меня сделать то, что меня попросили сделать.
Но мужчина покачал головой. Покачала с силой, упрямством, остатками мужества. И Кингсман вздохнул, будто ему не слишком хотелось это делать. Вздохнул и усмехнулся.
А затем взял Баррета за воротник и потащил его в мужской туалет.

Бегать по улице в сорокаградусный мороз оказалось не совсем приятно, особенно если учесть, что куртка Лекси осталась в баре, а тот факт, что за девушкой гонится еще какой-то маньяк, желающий свернуть ей шею, не добавлял в положение Браун и доли положительных эмоций. В тот момент, когда брюнетка решила выбежать на улицу, она руководствовалась лишь страхом, в те секунды здравый смысл уступил панике, и теперь девушка оказалась в еще более плачевном положении. Если незнакомец не найдет Браун, то она скорей всего отморозит себе что-нибудь или ее заметет в какой-нибудь сугроб. Любой исход был для Лекси нежелательным, и брюнетка на мгновение задумалась о том, что если молодой человек убьет ее быстро, то ей не придется мучиться в жалких попытках спасти себя от неминуемого переохлаждения с последующим обморожением.
Весь путь, пока Браун бежала до заброшенных складов, в ее голове не переставала вертеться одна мысль. «Что это было? Что он сделал со мной? Разве такое вообще может быть?». Ощущение чужой жизни внутри себя было слишком пугающим, но таким сладостным, что Лекси невольно облизнула свои пересохшие губы. Это словно ты пробуешь человека на вкус, смакуя каждое мгновение, пока ощущаешь его внутри своего сознания, пока его жизнь течет по твоим жилам. Браун хотела еще. Даже не смотря на то, что это было невероятно страшно, но может быть именно поэтому у девушки проснулось подобное желание? Может быть она сможет обойти «темноту» и насладиться сладким ядом утекающей жизни? Нет, без первого второе уже не будет столь волнующим и желанным. В этом случае тьма являлась острой приправой, которая отдельно от основного блюда не представляет никакой ценности, да и без нее было бы слишком не интересно и … пусто.
От подобных рассуждений по телу Браун пробежала мелкая дрожь, и девушка, нервно оглядывалась, не заметила под снегом какую-то железяку и, споткнувшись о нее, упала, пытаясь предотвратить удар вытянутыми вперед руками. Лекси приземлилась на колени и голые ладони, неизбежно поцарапав нежную, и без того холодную кожу. Стоило девушке оказаться в снегу, как она ощутила на своих руках легкое покалывание, но вот только боли брюнетка не чувствовала, и это говорило о том, что обморожение ладоней она уже заработала. Браун быстро поднялась, опираясь на руки, которые уже переставали слушаться свою хозяйку. Попытка сжать тоненькие пальцы в кулак оказалась неудачной, а следствием этого стала лишь тянущая боль.
- Тебе лучше выйти
Услышав слова незнакомца у Браун подкосились ноги, а сердце предательски сжалось внутри. Лекси еще никогда не слышала его голос, который тут же запечатался в сознании девушки, и который уже невозможно было вытащить даже клещами.
Вбежав на небольшой пустырь между пятью складами, девушку тут же настиг холодный ветер, пронизывающий ее насквозь, и даже толстый свитер с большим воротником не смог помочь Лекси спрятаться от завывания приближающейся бури. Казалось, даже погода предвещает беду, исполняя в честь Браун ее последнюю песню. Толкнув обессиленными руками дверь огромного склада, девушка поспешно проскользнула во внутрь, пытаясь поскорее убраться с пронизывающего ветра. К огромному сожалению, внутри оказалось так же холодно, как и снаружи, и даже отсутствие ветра не могло порадовать брюнетку. Только сейчас Лекси обнаружила, что уже почти не чувствует собственных ног, и обессиленная погоней, которая, казалось, длилась целую вечность, Браун почти без чувств опустилась на корточки, прислонившись спиной к промерзшей стене. Внутри было темно и не менее страшно, и когда глаза брюнетки привыкли к темноте, Лекси заметила несколько металлических контейнеров. Мысль спрятаться в одном из них ускользнула из головы Браун так же быстро, как и появилась. Беспомощно растирая промерзшие ладони, девушка не могла сосредоточиться ни на одной мысли, которые в беспорядочном ритме посещали ее затуманенное холодом сознание. Бежать больше не куда, Лекси никогда и предположить не могла, что смерть застанет ее в подобном месте. Недавно ставший любимым снег вдруг показался ненавистным, а идея задержаться в этом месте подольше - самым неверным принятым решением в ее жизни, жизни, которой суждено прерваться в ближайшие минуты. К горлу Браун подступил комок всепоглощающего отчаяния, и брюнетка с большим трудом сдержала порыв разрыдаться, да и слез, наверное, все равно уже нет, они ледяными кристалликами находились где-то внутри, настолько глубоко, что растопить их собственной беспомощностью было уже невозможно.
Наступила тишина, казалось, словно в эти секунды она приобрела звук легкого гула в голове, тяжелой от груза навалившихся неприятностей. Не было больше никаких чувств, они все отошли на второй план, уступая место полному безразличию, бессилию и беспомощности. Страх умереть теперь казался не таким уж и страшным, может быть, сейчас девушка этого и хотела, нет, она этого желала. Главное, чтобы все это поскорее закончилось и Лекси смогла отдохнуть.
- Тут очень холодно и ты скоро замерзнешь. Выходи. Я не причиню тебе вреда…
И снова этот голос, голос, который девушка хотела услышать, дабы убедиться в том, что незнакомец не ушел и завершит начатое. «Устала, хочу … нет, ничего не хочу, - » отрывки беспорядочных мыслей. С большим трудом Браун поднялась на ноги, опираясь руками на стену склада, и желавшего сейчас только одного, чтобы все это поскорее закончилось. Несколько небольших шагов, тяжелая дверь открылась, впуская во внутрь уничтожающий ветер. Лекси безразлично посмотрела на своего убийцу, от холода скрестив руки на груди. Сейчас у Браун остались силы лишь на то, чтобы от усталости не упасть в обморок.
- Давай, - еле слышно сказала девушка, - сделай то, ради чего ты сюда пришел. У меня больше нет сил сопротивляться … - оборвала Лекси, продолжая смотреть в лицо своей «смерти».